120
Великодушие.
“Карл 12 по сю сторону реки Ворсклы, при заложении редутов так был сильно ранен пулею в ногу, что принуждены были отнести его в лагерь. Петр Великий, узнав о сем, генералам своим говорил следующее: “Жалею, что брат мой Карл, пролив много крови человеческой, льет ныне и собственную свою кровь для одной мечты быть властелином чужих царств. Но когда рассудительно не хочет владеть своим королевством, то может ли повелевать другими? Но при всем упорстве его, кровь его для меня драгоценна, и я желал бы мир иметь с живым Карлом. Я, право, не хочу, чтоб пуля солдат моих укоротила жизнь его”.”
?
145
Отношение к женщинам.
“При всех трудах и заботах государственных государь иногда любил побеседовать с красавицею, только не более получаса. Правда, любил его величество женский пол, однако ж страстью ни к какой женщине не прилеплялся и утушал любовный пламень скоро, говоря: “Солдату утопать в роскоши не надлежит. Забывать службу ради женщин непростительно. Быть пленником любовницы хуже, нежели быть пленником на войне. У неприятеля скорая может быть свобода, а у женщины и оковы долговременны”. Он употреблял ту, которая ему встретилась и нравилась, но всегда с согласия ее и без принуждения. Впрочем, имел такие молодецкие ухватки и так приятно умел обходиться с женским полом, что редкая отказать ему бы могла. Видали мы сие не токмо дома, но и в чужих государствах, а особливо в Польше, когда он на такую охоту с Августом езжал.”
?
146
Совесть и Честь…
“Нечаянно случилось его величеству увидеть одну девушку приятного и красивого лица, нарвскую уроженку, лет двадцати, которая жила во дворце у надзирательницы царского белья и должность белошвейки отправляла. А как она при красоте одарена была и умом, то государь, познакомясь с нею, нередко ее у себя имел. Сколь скрытно сие не делалось, однако каким-то образом проведала о сем императрица. Сего ради, желая отличить от прочих сию фаворитку, вдруг взяла ее к себе вверх и определила ее своею камер-юнферою да и наряжала ее лучше прочих. Его величество о таком происшествии ничего не знал, ибо вскоре после такой перемены случилось ему зайти в комнаты своей супруги, где нечаянно и увидел свою знакомку. Такая внезапная встреча удивила монарха и внутренно была неприятна. Он не смотрел на нее и оборотился прочь. Государыня, приметя сие, старалась его развеселить и с видом благоприятным доносила ему так: “Хотя эта девушка вашему величеству и незнакома, и я не имела прежде времени ее вам представить, однако, находя ее для себя надобною, приняла в камер-юнферы. Я думаю, государь, вы выбор мой милостиво примите и не похулите. Я около себя дурных держать не люблю, а она и хороша, и умна”. Государю представление такое было совестно, ибо императрица сие с такою нежностию, ласкою и повиновением делала, что он не сказал на сие ни слова, улыбнувшись, вышел вон (понеже он такую тонкость в миг понял) и после сию девушку никогда к себе не зывал, да и вскоре после того выдал ее за чиновного и богатого лифляндского дворянина, чтоб тем доказать супруге своей, что камер-юнфера ее не есть его такая любовница, к которой бы он горячо был привязан.”
?
147
“Некоторые сказывают, что государь, за сие будто бы рассердясь, ударил его в щеку, но оное взведено на государя от чужестранцев напрасно, которые по ненависти всячески старались приписывать монарху излишнюю жестокость”
Историческая ненависть к Великому Человеку.
?
148
“Петр Великий, по возвращении из Персии в 1723 году, нашел разные неустройства в правлении дел и преступлениях, в грабеже некоторых особ, между прочими и князя Меншикова…
Чуть-чуть уцелел Меншиков тогда от совершенной погибели, ибо его величество доверенность свою к нему уже потушил, имея на него разные и важные подозрения.”
?
160
Милосердие Царя.
“К большой достопамятности и к отличному правосудию Петра Великого служит доказательством отмененное им жестокое азиатское обыкновение лишать имения тех наследников, коих отцы учинили измену или иную вину против государя и тем заслуживали одно только праведное наказание, но вместо того жены, дети их, родственники, ничем невинные, за преступлением родителей обще погибали или в вечную ссылку ссылаемы были. Но Петр Великий, по правосудию и великодушию своему отменив сие варварское узаконение, рассуждал: “Государю зазорно обогащаться стяжением подданного и невинное семейство его лишать имущества и пропитания. Невинность возопиет к Богу”.”
